О тактических маневрах США в рамках урегулирования конфликта на Украине
Вэнс в споре с Зеленским раскрыл один из ключевых тактических маневров США.
Если перефразировать и дополнить поток мыслей Вэнса, суть заключается в том, что США (при администрации Байдена) пробовали стратегию «изоляции России», «демонизации России» и силового давления на Россию.
Попробовали? Не получилось.
Это не принесло результатов, т.к. санкции имеют ограниченное влияние, по крайней мере, на военную машину, а попытка военного истощения России привела к обратному эффекту – Украина истощается быстрее в сопоставимом сравнении из-за большего ресурсного потенциала России.
Какие могут быть варианты в рамках прежней стратегии? Усилить санкции (может оказывать негативный эффект на глобальные компании и интересы союзников), но требует времени, которого нет у Трампа или усилить военное давление, что в среднесрочной перспективе сопряжено с потенциальным прямым втягиванием коллективного Запада в боевые действия с непредсказуемыми последствиями.
Подобная стратегия связана также с необходимостью наращивания военного производства, изымая ресурсы из проектов развития и социального обеспечения.
Новая стратегия США заключается в «транзакционной дипломатии» — условия, при котором сотрудничество приносит прямые доходности. Такой подход часто противопоставляется ценностной дипломатии.
Там же в жарких дебатах Трамп подтвердил, что мягкость коммуникаций с Россией обусловлена необходимостью усадить Россию за стол переговоров. Нельзя одновременно демонизировать Россию и требовать сделку в условиях, если ты не собираешься идти на силовое принуждение, а силовое принуждение в контексте коммуникаций с Россией требует ресурсов, времени и провоцирует непредсказуемые риски с неясными доходностями.
Днем позже это подтвердил Марко Рубио, заявив, что единственно, что имеет значение – усадить Кремль за стол переговоров.
Вот именно эта концептуальная связка объясняет жесткую реакцию администрации Трампа на требования Зеленского.
Трамп много раз заявлял, что «Зеленский приехал в США, чтобы требовать оружие для продолжения битвы, и Зеленский не хочет мира».
Агрессивная реакция администрации Трампа за Зеленского обусловлена тем, что Зеленский требовал «мир через силу», публично навязывая свою позицию, тогда как США пытается продвинуть концепцию «мир через дипломатию», хотя это противоречит концепции, в рамках которой США функционировали последние десятилетия.
Вторая причина жесткой реакции Трампа связана с тем, что Трамп хочет зафиксировать «margin call» (Трамп не хочет ассоциироваться с ресурсно-затратным проектом, где нет ярких результатов), сохраняя при этом лицо через репарации на Украину (чтобы продать электорату капитуляцию США через фиктивные доходности, которые нет и не будет, но главное медийный эффект), предполагая, что чувство субординации Зеленского не позволит ему перечить против воли «хозяина» в рамках ролевой модели «господин – марионетка».
Навесить убытки на союзника (слабую и зависимую сторону) – цинично и жестко, но в рамках хищнической модели поведения трампистов.
Зеленский огрызался против «господина», нарушая баланс ролевой модели, требуя от Трампа играть по правилам глобалистов, которых Трамп презирает больше, чем кого-либо.
Все, что происходило дальше – типичный метод коммуникаций Трампа. Шантаж, доведение ситуации до критического обострения с попыткой продавить волю оппонента.
Именно это делал Трамп, устроив спектакль по выдворению украинской делегации из Белого дома, жесткие последующие заявления и отказ от дальнейших коммуникаций с Зеленским … до момента смены позиции.
Трамп хочет быструю сделку на любых условиях, не особо рефлексируя о долгосрочных последствиях для сторон конфликта, для архитектуры мирового порядка и устойчивости проекта «американского гегемонизма.
Отсюда шантаж Украины и связанных с ней структур для быстрой финализации, но отсюда и столь эпическое противостояние мировой элиты планам трампистов, т.к. быстрая сделка в нынешней конфигурации разрушает прежний баланс и архитектуру мирового порядка.